И последнее дачное. 2-3-4 октября.
Пятница. Часть лично моего дня. Тройной сбор дров - три большие охапки сухостоя. Я люблю собирать дрова и люблю жечь костры. Поэтому принести побольше дров для меня удовольствие, а уж просидеть потом несколько часов, наблюдая за танцем языков пламени и движущейся по небосводу луной... Принц сбежал по своим делам, а Морис честно помогал мне собирать валежник, радостно скача вокруг.
А в ночь уже была встреча, и внезапно принесенная мне маленькая веточка расцветшей сирени. Продолжение долгого костра и ночь под луной...
В субботу небо было в своеобразном облачном тумане. В этот день сложилось много прогулок... Красный закат, стрекот кузнечика, все еще не спящего по теплой осени, расцветшие свечи люпинов и сбор наконец-то созревших семян розового душистого горошка. Кое-где он еще пытался цвести, а рядом в высохших коричневых стручках шуршали семена...
Накануне я случайно, во время сбора дров, нашел в лесополосе две фиолетовые рядовки. Когда, собираясь на прогулку в лес, по дороге в лесополосе мы обнаружили еще одну, я вернулся в дом и прихватил пакет - на всякий случай, хотя и без особой надежды, учитывая отсутствие грибов в этой осени. Кроме той единственной волны, на откат которой мы чудом успели выбраться в конаковские леса...
Внезапно во время этой прогулки грибы нашлись, да еще в немалом количество. Впрочем, все относительно, но две трети пакета сейчас - весьма неплохая добыча для тех, кто идет себе мирно по лесной тропинке, особо никуда не сворачивая. Правда, на этой раз мы пошли по тропинке не вдоль железной дороге, а по той, что уходит вправо. И не прогадали.
Вначале обнаружился пенек с говорушками, уже довольно большими, со слегка потрескавшимися от недостатка влаги желто-коричневатыми шляпками. Затем мое внимание привлекла какая-то белая ажурная чага на почти приросшем к земле обломке березового ствола... за которым, как выяснилось несколькими секундами спустя, красовалось больше десятка пухленьких, мясистых серых рядовок. Парочка из них оказалась безнадежно червивой, зато остальные были весьма неплохи.
А вскоре мы наткнулись на дерево, на котором пышным цветом раскинулось множество видом грибов. Сухие и потому очень плотные чешуйчатки, аж три осенних опенка, чаги, ложные опята, одна неведомо как затесавшаяся свинушка и россыпь уже посеревших дедушкиных дымков. Никогда раньше я не видел столько разных видов грибов на одном, пусть длинном, поваленном дереве!
Часть времени мы просто просидели на стволе дерева, давно легшего, но все еще крепкого и сухого. И в шелесте осенних опадающих листьев была слышна музыка леса...
И опять под ногами мелькали мелкие лягушки. Неймется же им! Обычно в это время они уже спят, но не теперь.
Вновь прошли мимо памятных чаг, которые на обломке березового ствола выросли аж в два этажа. Впрочем, теперь уже в три. Природная редкость, аномалия...
На другом стволе нашлись другие знакомые - мелкие, ажурные коричневые чаги, словно рюши, которыми почему-то украсили старый ствол.
Обратно мы двинулись, когда стало холодать, и, как выяснилось, вернулись более чем вовремя - на выходе температура откровенно упала.
Часть листьев облетела, и звуки железной дороги и шумящей вдалеке трассы стали гораздо слышней.

Ночь за костром подарила удивительное зрелище. Вокруг луны частенько образуется гало, но такое я увидел впервые. Вначале я подумал, что лунный свет высветил какое-то странно изогнутое тонкое облако, но потом я понял, что оно замыкается в круг. Тонкая полоса, словно оставленная самолетом, - только идущая по кругу, в центре которого пылает луна. Не рядом с луной или на расстоянии одного-двух лунных дисков. Нет, там их могло бы выстроиться не меньше десятка, а то и поболе. Именно поэтому в первые мгновения мне даже и в голову не приходило. что это гало...
А в вышине пролетали гуси. Трое или четверо, с громкой перекличкой, слышной в ночи далеко. Я даже сумел увидеть некое темное пятно, быстро движущееся по ночному небу, - маленькую стайку, покидающую наши земли.

Днем воскресенья было почти по-летнему тепло. Такое солнце, что стало можно ходить в футболке. Летнее тепло... и сухие осенние травы, высокие, в рост, за которыми маленькие украсившиеся разноцветьем клены казались диковинными цветами, расцветшими в луговине...
Маскарадный невский кысь, на которого периодически вопят наши собаки, снова встретился с нами - по ту сторону сетчатого забора. Впрочем, умудренным опытом, он прекрасно понял, что собаки могут и пролезть под забором, и потому влез на высоту аж около метра на удобную сосновую развилку, откуда и наблюдал за нашей процессией. Но собакам было либо лень, либо слишком благостно, чтобы тратить свое время на кысюка.
На подходе к дому встретилось еще одно удивительное. Огромная зеленая стрекоза оттенка свежей весенней травы, с размахом крыльев едва ли не в длину ладони вместе с пальцами. Она охотилась, наматывая в воздухе неровные круги, и, кажется, кого-то даже поймала, коль скоро уселась на забор и ненадолго затихла. Вот что не ожидал увидеть - так это стрекозу в начале октября...

В вечерние часы перед отъездом снова пылал костер. Оказалось, что сгорающие ветви калины дают потрясающий запах, чуть менее яркий, чем у ягод, но все же... я никогда раньше не жег калину в костре, теперь довелось.
Над нами в темной вышине опять пролетала стайка гусей, но этот раз невидимая на фоне ночного неба. Луна еще не вышла, и оставалось только угадывать птичий путь по их резковатой перекличке.
А незадолго до ухода от костра из лесополосы изоралась сова. Кажется, сова-монашка... Судя по звуку, она сидела едва ли не на передней линии деревьев у ближнего входа в темное пятно и жутко гневалась на кого-то или на что-то. Ругательства в совиных воплях слышались на редкость отчетливо...

А потом все-таки пришлось уезжать...